С момента вступления архиепископа Антье Якелен в должность главы Церкви Швеции в 2014 году произошло столько ярких событий, что ей трудно назвать самые любимые. Она встречалась с папами, патриархами, президентами и премьер-министрами, но, что важно, она также называет извинения, которые она принесла коренному народу Швеции — саами — в числе самых важных моментов за последние восемь лет ее пребывания на посту.
На этом пути у Якелен, которая также является вице-президентом Всемирной лютеранской федерации (ВЛФ) по Северному региону, были и трудные времена. Весной 2021 года архиепископ, популярная в социальных сетях, объявила, что берет перерыв в работе в Twitter из-за «угроз, ненависти и лжи», которым еа подвергают те, кто яростно выступает против ее взглядов на интеграцию мигрантов в шведское общество.
Готовясь к завершению срока своих полномочий этой осенью, Якелен вспоминает некоторые из этих ключевых моментов и размышляет о трудностях служения в качестве первой женщины-руководителя своей церкви.
— Вы покидаете пост примаса Церкви Швеции 30 октября этого года — что бы вы назвали главными моментами вашего руководства?
Я должна начать с 2016 года и совместного празднования в Лунде 500-летия Реформации. Я многому научилась во время подготовки, и это было так важно, что лютеране и католики могли праздновать вместе, сокрушаясь о боли и страданиях, вызванных нашими разногласиями, но также благодаря за то, что у нас есть общего и за Евангелие.
Это означало, что во многих местах по всему миру Реформация действительно отмечалась как праздник Христа, а не как знак разделения. Кроме того, молитвенное служение в кафедральном соборе Лунда, а затем мероприятие «Вместе в надежде» на арене Мальмё прекрасно проиллюстрировали то, как слово и дело, литургия и диакония, всегда находятся вместе.
У меня было так много важных экуменических встреч: помимо Папы Франциска, у нас были [коптский] Папа Тавадрос, [Вселенский] Патриарх Варфоломей и Патриарх Афрем из Сирийской православной церкви. Мне посчастливилось побывать в стольких странах, включая те, где церковь живет в условиях структурной дискриминации или даже хуже, и я надеюсь, что мне удалось передать некоторые из этих знаний моей собственной церкви.
Инициатива «Мир соседей», с которой выступила Церковь Швеции, также была очень важна для меня. Она началась с идеи, что два человека будут путешествовать по Европе, встречаясь с низовыми практиками, работающими с людьми в движении. Это намеренно привело к межконфессиональному измерению и создало сети практиков, которые могли помочь обучить других.
В феврале прошлого года мы провели саммит, который завершился 24 числа, в день, когда Россия вторглась в Украину, и это было так значимо — быть вместе с этими практиками, которые делают такую замечательную работу, зачастую не имея достаточных ресурсов. Церковь Швеции прекращает свою активную роль в качестве движущей силы этой инициативы, но сеть продолжает свою работу, и очень приятно видеть, что она продолжает жить своей собственной жизнью.
Я также должна упомянуть процесс Правды и Примирения с народом саами, который начался задолго до того, как я стала архиепископом, но я смогла принести официальные извинения во время литургии в Уппсальском соборе, символическом центре власти. Мы собираемся выразить их еще раз в Сапми [на конференции в Лулео 21-23 октября] и намерены усердно работать с обязательствами, о которых мы договорились. Это постоянный процесс, но я очень благодарна за то, что мы предприняли эти важные шаги.
Я также очень благодарна за то, что за эти годы росло понимание того, что климатический кризис является также духовным и экзистенциальным кризисом — это еще одно важное событие, в котором церковь сыграла свою роль.
— Тем не менее, иногда вы становились мишенью для своих взглядов в социальных сетях и были вынуждены уйти из Твиттера из-за речей ненависти, которую вы получали, не так ли?
Да, ненавистнические высказывания были очень сложными, в том числе и потому, что платформы социальных сетей развивались и множились в течение этих лет, и я первая архиепископ Церкви Швеции с тех пор, как начался этот повсеместный прорыв. Я думаю, важно помнить, что когда началось книгопечатание, печатали не только хорошие книги, но и ненавистные памфлеты, и мы знаем, что сам Мартин Лютер не был от этого застрахован!
Мы также знаем, что женщины, занимающие руководящие посты, больше подвержены воздействию языка ненависти, чем мужчины. Проблема не только в том, что она направлена на вас, но и в том, что она затрагивает всех тех, кто следит за вами в социальных сетях. Язык ненависти может сделать наши взгляды поляризующими, в то время как мы всего лишь отстаиваем основные христианские ценности, поэтому требуется усилие, чтобы оставаться сосредоточенным и не поддаваться самоцензуре.
— Что бы вы посоветовали другим людям, которые подвергаются подобным нападкам?
Всегда хорошо иметь людей, с которыми можно посоветоваться, потому что если вы один, может быть трудно сохранить чувство меры. Другие люди помогают укрепить вашу устойчивость, но, возможно, необходимо сделать перерыв и ограничить возможность того, чтобы люди отвечали на ваши твиты. Мне было так трудно, потому что умение слушать и сопереживать — это часть моей пасторской идентичности, но социальные сети заставили меня поставить щит, чтобы защитить себя.
— Вы были первой женщиной, избранной руководителем вашей церкви — какой прогресс в области прав женщин вы наблюдали за это время, как в вашей церкви, так и в более широком лютеранском мире?
На выставке, посвященной 75-летию Всемирной Лютеранской Федерации, есть прекрасная фотография Прасанны Кумари, которая была докторанткой в Чикаго, когда я была там [в качестве профессора Лютеранской школы теологии]. Я слышала о ее борьбе, в том числе в ВЛФ, за то, чтобы женщины имели доступ к принятию решений, поэтому я думаю, что с тех пор многое произошло. Я считаю, что работа по обеспечению гендерной справедливости важна и привела к прогрессу, но, конечно, есть и обратная реакция.
Я отмечаю недавние рукоположения женщин для церкви в Польше, и я также помню радость, которую люди проявили, когда я была избрана. Мы не должны забывать о радости, но патриархальные рефлексы так глубоки и закрепились на века, поэтому мы должны продолжать работать и не принимать ничего как должное.
— Что бы вы сказали женщинам, которые все еще страдают от дискриминации в церкви?
Я думаю, что для этой работы важно партнерство как с женщинами, так и с мужчинами, а также примеры для подражания. Нам нужны обновленные модели мужественности, и мы не должны недооценивать силу нарративов для изменения отношения. Даже если есть обратная реакция, важно сохранять надежду и знать, что движение за равенство необратимо в долгосрочной перспективе.
— Патриархат — один из разрушительных «пяти П», о которых вы часто говорите [наряду с популизмом, поляризацией, протекционизмом и постправдой]. Какие из них беспокоят Вас больше всего и что может сделать церковь для борьбы с ними?
Наибольшую тревогу вызывает разрушительная синергия этих пяти факторов, но я думаю, что церковь может многое сделать, чтобы противостоять им и бросить им вызов. Для борьбы с поляризацией нам нужна здоровая культура несогласия. Противоположностью поляризации является не единство или единообразие, а здоровое отношение к различиям, и нам нужно развивать эту культуру.
Популизм работает, вызывая негативные эмоции, поэтому мы должны настаивать на том, чтобы быть более объективными. Мы также можем противостоять протекционизму, будучи глобальным сообществом, способствуя экуменическому и межрелигиозному диалогу, проявляя солидарность с нуждающимися. Мы знаем, что говорить правду власти в сложных ситуациях требует много труда и мужества, но и здесь нам есть что предложить с нашей лютеранской герменевтикой и нашей традицией толкования Писания.
Что касается патриархата, то наши убеждения основаны на том, что Бог создал всех людей в равном достоинстве, и у нас есть много примеров того, как Иисус общается с женщинами. Возьмем историю о том, как сирофиникиянка попросила Иисуса исцелить ее дочь, на что он сначала ответил отказом, сказав, что пришел исцелить только народ Израиля, что нехорошо брать их пищу и бросать ее собакам. Когда она настаивает на том, что даже собаки имеют право на крошки, которые падают со стола хозяина, она помогает Иисусу понять, что его миссия не локальная, а глобальная. Можно сказать, что она меняет ход истории, что она — первый поборник «глокальной» теологии. У нас так много подобных историй, которые ободряют и дают нам силы, укрепляют надежду, ведущую к действию.
— Вы часто говорите о нарративах надежды, но как вы отвечаете тем, кто обеспокоен ростом конфликтов, войной на Украине и другими несправедливостями?
Бывают моменты, когда легко почувствовать уныние, и это правильно — выразить свое уныние. В трудные времена я понимаю, как часто я обращаюсь к Псалтири и ценю богатство чувств, которые мы там находим. Во времена хаоса и кризиса, печали или гнева, разочарования или даже желания отомстить, правильно принести все это Богу и молиться о том, чтобы Бог направил нас к тому, чтобы превратить наш страх в надежду и действия любви.
— Насколько важно для вас быть частью всемирного общения церквей Всемирной Лютеранской Федерации?
Это становится все более важным, и мне хочется думать, что осознание этого в Церкви Швеции тоже возросло. В 2017 году мы приняли новую книгу богослужений, в которой больше внимания, особенно в литургии крещения, уделяется тому, что мы являемся частью глобальной церкви. Мы также больше слышим от церквей глобального Юга и больше видим, как мы вместе путешествуем, учимся друг у друга и усиливаем наше чувство общей миссии.
— Наконец, какие у вас планы после ухода с этой высокой должности?
Я продолжу работу в качестве вице-президента ВЛФ до следующей Ассамблеи. Я также с нетерпением жду возможности более активно участвовать в моей роли [в качестве сопрезидента] в организации «Религии за мир». У меня есть большой интерес к цифровизации, поскольку я занималась исследованиями в области науки и религии, а вопрос технологии и теологии является актуальным в шведском обществе, поэтому я надеюсь глубже изучить и его. Кроме того, я люблю общаться со студентами, поэтому надеюсь, что у меня появятся и другие возможности.
