Наверное, можно было бы сказать, что во время войны духовная жизнь христианина должна быть такой же, как и в мирное время – ведь, по сути, она представляет собой общение с неизменным Богом. Но это не совсем так, потому что жизнь эту проживают существа, погруженные в постоянно меняющийся мир, и состояние этого мира не может на неё не влиять. Более того, духовной жизнью невозможно жить в изоляции, чисто ради собственного ком-форта или усовершенствования собственной души: это жизнь милосердия, и ее отличительным признаком является всеобъемлющая любовь, глубокая забота обо всей нашей большой человеческой семье.
Поэтому, обращаясь к Богу и стремясь приблизиться к Нему, христианин никак не может игнорировать особые нужды и тревоги этой семьи – насилие, страдание и тревогу, которые отравляют сейчас жизнь людей; всё это будет так или иначе окрашивать тот привычный ритм поклонения, ходатайства и обоюдного общения с Богом, из которого и состоит духовная жизнь. И если, с одной стороны, этот тройной ритм действительно помогает нам войти в неизменное Божье присутствие и Его покой (как, собственно, и должно быть), то, с другой стороны, мы тесно связаны со страдающим миром, и наша сокровенная привилегия и обязанность состоит в том, чтобы носить с собой этот мир со всеми его скорбями и в молитве просить Бога продолжать совершать в нём Своё искупление. Христиане молятся как члены Христова Тела, посредством которого Бог действует в мире Своей спасительной силой и любовью, так что совершать то дело, которое сейчас поручает нам Бог, мы сможем лишь в той мере, в какой примем на себя эту сокровенную и нелегкую обязанность. И это – личная, непосредственная ответственность каждого из нас, потому что молитва Церкви состоит из молитвы отдельных христиан.
Таким образом, сейчас нам нужно особенно подчеркивать жертвенную природу христианской духовности, потому что только если каждый член Церкви как следует осознает ее и будет ее практиковать, Церковь сможет развить заложенную в ней сверхъестественную силу и исполнить свою миссию в дезориентированном мире. Жизнь, сосредоточенная на Боге, добровольно и без всяких условий отданная Ему во исполнение Его замыслов и управляемая сверхъестественными добродетелями веры, надежды и любви, по важности превосходит любую внешнюю деятельность, потому что тем самым позволяет Святому Духу действовать через себя в мире, и это – самое важное и самое большое, что мы можем сделать для своих собратьев. А жизнь такую можно поддерживать только благодаря твердой, дисциплинированной, самозабвенной молитве, только благодаря тому, что мы будем постоянно разворачиваться от внешнего хаоса жизни, который так легко сбивает нас с толку, к её неизменной глубине и к преданному следованию за Богом.
Мне кажется, в духовной жизни есть три важные качества, о которых христианам во время войны следует помнить постоянно, всеми силами стараясь поддерживать их в себе и распро-странять их вокруг себя, – а также три главных препятствия, лишающие её духовной силы и эффективности.
Три качества – это те самые любовь, радость и мир, которые апостол Павел называл плодом Святого Духа. Они составляют самую суть Божьей природы, и мы обладаем ими уже потому, что мы – Его дети. Наша задача состоит в том, чтобы не дать им утонуть в подымающейся волне ненависти, насилия и отчаяния. Только в том случае, если мы будем постоянно, с восхищённой любовью помнить о всеобъемлющем Божьем милосердии, затопляющем все наши разделения и покрывающем все наши мелкие любови и ненависти, помнить о Его неоскверненной радости, искупающей наше страдание, и о Его глубоком покое, разрешающем все наши конфликты, – и не только помнить, но и всячески стараться хотя бы отчасти воплощать эту святую реальность в собственной жизни и молитве, – только тогда мы сможем уберечься от того, чтобы в разгар нынешнего кризиса не скатиться в сумятицу и беспорядочность мира, утратившего связь с Богом. Все наше поклонение, ходатайство, плоды покаяния и самопожертвование должны быть окрашены, прежде всего, любовью, радостью и миром; только так мы сможем соединить нужды мира с этими личными обращениями к Богу и принести мир и его нужды в нерушимый покой Божьего Присутствия.
Из трех помех, от которых духовная жизнь особенно сильно страдает в такое время, первой является элементарное искушение думать, что время, посвященное молитве, – это эгоистичное самоустранение от стресса обычной жизни. Когда вокруг так много дел, сразу начинает казаться, что мы тоже все время должны делать что-то практически полезное. Будь христианская молитва просто уединенным времяпровождением благочестивых душ, с этим, наверное, трудно было бы спорить. Но это не так. В молитве мы направляем мощную энергию, данную нам Богом, на совершение Божьих замыслов. Молитва – это сама сущность жизни Церкви. Будучи её членами, мы объединяем свои духовные усилия. В общем действии Церкви важно и весомо действие каждого из нас, и если кто-то не вносит свой вклад в общее дело, наша совместная эффективность неизбежно снижается.
Во-вторых, сейчас, по мере возникновения новых проблем, обязанностей и тревог, о себе с особой настойчивостью напоминает материальная сторона жизни. Она заполняет собой все жизненное пространство и вторгается в нашу молитву. Ежедневные новости, продуктовые карточки и многие другие отвлекающие моменты входят вместе с нами в ту потайную комнату, где мы должны оставаться наедине с Богом. И попытки прямо им противостоять, и отчаянные усилия хоть на время о них позабыть, чтобы «думать только о Боге», – все это одинаково бесполезно и лишь еще больше нас изматывает. Кроме того, христиане должны реагировать на обыденные факты и конфликты человеческой жизни совсем не так. Мы верим в Воплощение, а значит нам запрещено отделять молитву от этой самой человеческой жизни. Нам предлагается принести в молитву все эти проблемы, обязанности и тревоги, какими бы обыденными и неприглядными они ни были, превратить их в таинства и сделать частью нынешней ткани нашего духовного опыта. Бог приходит к нам в них и через них, именно в них и через них предъявляя к нам те или иные требования и преподавая нам новые уроки долготерпения, смирения и абсолютного принятия Его воли. И даже если, по словам средневекового голланд-ского мистика Герлака Петерсена, нас действительно «смущают и тревожат всевозможные по-трясения, заботы, бури и конфликты», не давая нам сосредоточиться и мешая молиться, они, тем не менее являются частью тех условий, в которых нам предлагается сейчас поддерживать свое тесное общение с Богом.
Последнее препятствие, с которым сталкивает нас война – и, пожалуй, самое трудное для тех, кого это касается самым непосредственным образом, – это страдания в самой мучительной их форме. Всегда есть опасность, что эти страдания могут подействовать на душу так угнетающе, что мир и радость Бога совершенно теряются перед лицом человеческих мучений. Христианская молитва призвана безраздельно принимать эту боль и убирать из нее всякий яд, соединяя ее с Крестом. Но даже этот нелёгкий искупительный труд должен быть подчинен нашей первой и главной обязанности: смиренному и любящему поклонению Богу и непрестанному памятованию о Его неизменной радости и покое.
Эвелин Андерхилл
Лондон, ноябрь 1939 г
