Мы склонны представлять, что жизнь человека — это что-то вроде использования ручки для того, чтобы провести линию по листу бумаги. Человек появляется на этой земле, живет и умирает. И мы можем думать, что жизнь человека подобна линии, которую мы проводим по листу бумаги. Но я думаю, что это не так. Жизнь человека не сводится к чему-то вроде линии, которую вы проводите, потому что, будучи живым, вы не идете в одном направлении — в направлении правой стороны листа бумаги, но вы идете и в других направлениях. Поэтому образ линии, пересекающей лист бумаги, неверен.
Она идет во всех направлениях. Не только четыре или восемь, или 16, но много, много. Поэтому если мы сможем увидеть эту реальность, наше представление о времени изменится. Вот почему в медитации вы можете почувствовать, что вы не путешествуете во времени, а мы находимся в вечности. Нас не настигает смерть, изменения. Несколько мгновений пребывания в таком состоянии ума — это очень хорошая возможность для самоочищения. Это не только повлияет на наше существо, но и, конечно, на наше действие — и наше бездействие.
Также по поводу медитации: я думаю, что большинство из нас глубоко затронуты нашей ситуацией, реальностью, в которой мы живем, и многие из нас нуждаются в своего рода исцелении. Многим людям, включая меня и многих моих друзей, нужно немного времени, пространства, уединения, медитации, чтобы залечить рану, которая находится очень глубоко в нас самих. Это не значит, что если иногда я поглощен созерцанием облака и не думаю о Вьетнаме, то мне все равно. Но мне нужно облако, чтобы исцелить меня и мои глубокие раны. Многие из нас ранены, и мы понимаем и поддерживаем друг друга в нашей потребности в исцелении.
Одна из вещей, о которой я очень много думал, это понятие эффективности ненасильственных действий. Возможно, следует провести некоторые исследования по этой проблеме — как так получается, что одно действие может иметь решающий эффект только 2 000 лет спустя. Во времена Иисуса никто не мог предсказать влияние Иисуса в 20 веке. Многие люди обвиняли и неправильно понимали его при жизни. То же самое происходило и с другими великими людьми в нашей истории. Вот почему, касаясь проблемы эффективности, мы должны открыть некую перспективу, путем исследования, путем медитации, другими способами, чтобы показать себе и своим друзьям, что наши действия обязательно принесут плоды.
Что касается меня, то я убежден, что ни один наш поступок не может не принести плодов в будущем. Несмотря на это, в ненасильственной жизни (я чуть не сказал «движении», но движение меньше жизни), так и в нашей ненасильственной жизни я часто впадаю в уныние. Я должен признаться в этом. Но когда плоды действий человека становились очевидными, я снова воодушевлялся. Я думаю, у каждого из нас был такой опыт. Вот почему я считаю, что если каждый из нас обладает такой убежденностью — что любое действие в правильном направлении и основанное на человечности принесет плоды, — то я думаю, что у нас хватит терпения, упорства и настойчивости, чтобы продолжать нашу ненасильственную жизнь, наше ненасильственное движение.
Это легко сказать, но не так легко сделать на практике! И нам нужна, очень нужна поддержка наших друзей. Даже одного друга в самые трудные периоды. Понимаете, в тот момент, когда вы очень обескуражены, и приходит молодой человек и спрашивает вас, насколько перспективна перспектива мира, вы не можете сказать ему, что вы полностью обескуражены. Это убило бы его. Поэтому вы как бы говорите ему ложь. Вы говорите: «Не унывайте, я не унываю». Это ложь. Настоящая ложь. Но вы вынуждены в этой ситуации сказать молодому человеку, что вы не унываете. Особенно когда он совершил ошибку, поверив в вас как в друга и старейшину.
Понимаете… иногда бывает что-то очень близкое к отчаянию, но это еще не отчаяние. Когда мы впервые услышали о бомбардировках Вьетнама и разрушении Ханоя, больницы Бач Май и тому подобных вещей, мы были так обескуражены. После стольких надежд — и вдруг такое. Внезапно у вас возникает чувство, очень близкое к отчаянию. В результате этого чувства вы плачете, и вам хочется обратиться к Америке, чтобы сказать что-нибудь в гневе, например, «Вы варвары!». Но хорошо ли так говорить? Хорошо ли говорить что-то в гневе?
Это не разумное действие. Но самое правильное — это написать друзьям там и сказать: «Мы страдаем, мы плачем». Это единственное, что мы можем сделать в подобной ситуации, и это важнее, чем выпустить коммюнике, в котором вы осуждаете бомбардировки. Это то, что вы тоже должны сделать, хотя мы сделали много подобных вещей. Но, как вы сказали, мы не можем позволить себе унывать. Уныние приводит к большим потерям в нашей жизни, в нашем движении, поэтому мы противостоим ему и продолжаем. Это единственный путь.
Помню, в одном разговоре было сказано: Может быть, нет никакой надежды. Это иллюзия. Может быть, мы цепляемся за иллюзию, чтобы жить. Возможно, нам стоит обсудить, есть ли разница в природе между надеждой и иллюзией. Мы стремимся к миру — живем ли мы в иллюзии? А те, кто ведет войну — может быть, они тоже живут в иллюзии, иначе как бы они могли устроить нам такую войну? Они должны думать, что делают что-то хорошее, что-то нужное нам. И их убежденность настолько сильна, что даже если мы кричим уже десять лет, этого недостаточно. Они не способны слушать, понимать. Так что проблема иллюзий, я думаю, это еще одно измерение нашей проблемы.
Тик Нат Хан,
фрагмент беседы о войне во Вьетнаме с католическим пацифистом и миротворцем, священником Дэниелом Берриганом SJ
