Двадцатая двухгодичная конференция Международной сети вовлечённых буддистов (INEB), организованная совместно с Обществом Юнгто и проведённая им, прошла в Южной Корее с 24 по 30 октября под девизом «Буддизм в разделённом мире».
Форум собрал почти 100 докладчиков и участников, членов INEB со всего мира, вместе с основателем INEB и известным общественным активистом Сулаком Сивараксой и Дост. Помнюном Сунимом, основателем Общества Юнгто и патроном INEB. Среди них были выдающиеся учителя, учёные и видные активисты вовлечённого буддизма, которые представили, рассмотрели и обсудили широкий спектр тем, затрагивающих основные темы роли и обязанностей вовлечённых буддистов в сегодняшнем разделённом и беспокойном мире.
Среди заметных спикеров недельного форума был Сай Сам Кхам, бывший исполнительный директор Фонда развития Метта в Мьянме и член исполнительного комитета INEB, который выступил с программной речью во время открытия конференции.
Сэм является доктором философии в Международном институте социальных исследований (ISS, Гаага), Университет Эразма Роттердамского. Он также является членом группы «Commodity & Land Rushes and Regimes: Reshaping Five Spheres of Global Social Life (RRUSHES-5)» под руководством профессора Джуна Борраса. В рамках этого проекта исследования Кхам изучает, как сельская аграрная земельная политика формирует характер и траекторию перехода национального политического режима в Мьянме, и наоборот.
Основной доклад Кхама «Мир, планета, пандемия и вовлеченный буддизм: От разделенной Мьянмы к разделенному миру», открывшая конференцию, полностью воспроизводится здесь:
Вахуджана хитара, вахуджана сукхара!
Дорогие Аджан Сулак, Досточтимый Помнюн Суним, преподобные и кальяна-миты из INEB, я рад снова видеть всех вас. Я очень благодарен Дост. Помнюн Суниму и Обществу Юнгто за то, что они позволили нам находиться в этом прекрасном учебном центре и оказали такое теплое гостеприимство. Я также очень благодарен за щедрость доноров и волонтеров.
Это первая конференция INEB после предыдущей двухгодичной конференции в Институте Оленьего парка в Бире, Индия, в 2019 году. Вирус, вызывающий COVID-19, начал распространяться в конце 2019 года и превратился в смертельную глобальную пандемию в следующем году. К сожалению, мы стали свидетелями потери миллионов драгоценных жизней, включая жизни наших близких, и страданий, которые принесли нам локауты и экономические провалы. Я уверен, что многие из нас были тронуты этими трагическими переживаниями. Точно так же за последние три года мы видели, как изменение климата повлияло на миллионы жизней, а также распространение жестоких политических потрясений и войн. Несмотря на эти трудности, все мы снова собрались здесь. Все по-прежнему живы и продолжают свою миссию по осуществлению позитивных изменений в обществе и в мире. Это действительно благословение, что мы можем снова видеть друг друга и снова работать вместе.
Для меня большая честь представить эту основную мысль для этой конференции. Большое спасибо за эту возможность! Хотя я чувствую себя недостойным, я хотел бы предложить несколько мыслей, связанных с ключевыми темами конференции. Честно говоря, это скорее вопросы путхуджаны (обычного человека), чем ответы на волнующие нас проблемы — вопросы, которые беспокоили меня на протяжении месяцев и лет. И в какой-то степени это также вопросы, над которыми бьются поколения, возглавляющие «Мьянманскую весеннюю революцию». Действительно, это вопросы о социальной справедливости и буддийской этике, которые могут найти отклик у всех нас, потому что вопросы, которые у меня возникли, связаны с нашей ролью как вовлечённых буддистов, будь то отдельные люди или институты, на фоне быстро развивающихся угроз от конфликтов, изменения климата, нынешних и будущих пандемий. В оставшееся время я хотел бы поделиться некоторыми мыслями о ключевых темах нашей конференции — «Мир, планета, пандемия», — переплетаясь между местными и глобальными перспективами, от разделенной Мьянмы до разделенного мира.
Мир
Перечитывая недавно книгу «Дхармический социализм» Пхра Дхармакосакарьи Буддхадасы Бхиккху, я заметил, что редакторы англоязычной версии прокомментировали своевременность этой книги, поскольку человечеству необходимо изменить свой курс от потенциального разрушения и уничтожения из-за растущего риска ядерного конфликта. Впервые книга была опубликована в 1986 году. Через три года этой книге исполнится 40 лет, и все же озабоченность проблемами мира кажется неподвластной времени. Как будто история снова повторилась, мы собрались, чтобы поговорить о бурной политике, конфликтах и о том, как мы можем, возможно, предотвратить их. Мьянма буквально горит, пока мы здесь разговариваем. В результате воздушной бомбардировки на севере Мьянмы, проведенной военной хунтой всего несколько дней назад, погибли 60 человек и сотни получили ранения. Один из погибших — твой знакомый. На протяжении десятилетий постоянно присутствующий риск войны на Корейском полуострове был живым кошмаром для наших братьев и сестер в Корее. Война на Украине обостряется с каждым днем, и сейчас существует самая высокая перспектива ядерной войны за последние 60 лет, а президент США Джо Байден предупредил о приближении ядерного армагеддона.
Войны велись из-за различий в идеологии, территориальных претензий, желания получить доступ к ресурсам и контролировать их, а иногда из-за эго мировых лидеров, их ненависти или желания подчинить себе какой-либо народ. Некоторые войны велись из чистой жадности, чтобы разграбить страну, или из-за империалистического желания доминировать с помощью грубой силы и гегемонии.
В то же время жестокие вооруженные конфликты происходили из-за благоприятной среды и экономических систем, извлекающих из нее выгоду. Это то, что Ханна Арендт назвала бы «банальностью зла». Пособники могут быть белыми воротничками, как некоторые из нас. Они могут ходить в свои офисы 9-5, а затем возвращаться в свои семьи в качестве любящих отцов или матерей. Но это могут быть те же самые люди, которые сознательно или неосознанно поддерживают эти войны. За каждой войной или авторитарным режимом стоят предприятия и отрасли, получающие прямую выгоду. Многие из вас помнят американского транснационального гиганта Halliburton и его связи через асоциатов с войной в Ираке. Они получили выгоду в размере 39 миллиардов долларов США от контрактов с правительством США. В общей сложности подрядчики, включая частные службы безопасности, логистики и реконструкции, заработали 138 миллиардов долларов США только на войне в Ираке. (Fifield 2013)
Пивоваренная компания «Мьянма», которая принадлежит военным Мьянмы, сотрудничает с японской компанией Kirin Beer. Один из самых известных ее продуктов, пиво «Мьянма», принес 22,7 миллиона долларов США дохода только за первые три месяца 2020 года. (Справедливость для Мьянмы, 2020) Среди инвесторов Kirin — престижные организации со всего мира, такие как Норвежский суверенный фонд. Норвежское правительство является одним из крупнейших доноров многостороннего Объединенного фонда мира, который поддерживал провалившийся мирный процесс в Мьянме. Myanmar Oil and Gas Enterprise, государственный бизнес с глубокими связями с военными Мьянмы, работал с Total, Shell, Woodside и Posco Daewoo. В 2019 году доход от Total составил 257 миллионов долларов США. (Справедливость для Мьянмы, 2021а).
Имея такой располагаемый доход и не заботясь о подотчетности, военные Мьянмы могут делать все, что им заблагорассудится, включая финансирование геноцида рохинджа и нынешних военных преступлений против народа Мьянмы. Система ООН совершенно бесполезна для предотвращения такой жестокости — включая российское вторжение в Украину. Я хочу сказать, что для любой войны, происходящей по всему миру, существуют как бизнес-интересы, так и бизнес, которые финансируют конфликт. И мы должны призвать их к ответу. Некоторые правительства левой рукой раздают фонды мира и премии мира, а правой финансируют войны или продают оружие.
Давай посмотрим, например, кто продавал или продает оружие Мьянме… В 1990-2016 годах крупнейшими поставщиками оружия для армии Мьянмы были Китай, Индия, Израиль, Россия и Украина. (Асрар 2017) Это верно! До недавнего российского вторжения Украина поставляла бронетехнику и ракеты военным Мьянмы, которые затем использовались в кампании против рохинджа и других меньшинств. В 2019 году военно-морскому флоту Мьянмы был передан амфибийный военный корабль LPD [десантный платформенный док] из Южной Кореи с ценником в 42,3 миллиона долларов США. Военный корабль может перевозить три вертолёта, 16 танков и бронемашин, а также более 500 солдат. Этот тип боевых кораблей используется для проведения военных операций в дельтах рек. Контракт был согласован в 2017 году, пока продолжался геноцид, и был заключен после 2019 года. Корабль уже используется военными Мьянмы. Сейчас корейская полиция находится на продвинутой стадии расследования деятельности компаний POSCO International, Dae Sun Shipbuilding & Engineering и Министерства национальной обороны Южной Кореи по поводу предполагаемых нарушений Закона о внешней торговле Южной Кореи за продажу военного корабля Мьянме. (Myanmar Now 2022).
Я прошу прощения за все эти подробности, но они нужны для того, чтобы подчеркнуть, как, казалось бы, безобидные предприятия, такие как пивоваренный завод или энергетическая компания, могут разжигать войну и усугублять страдания людей. Ты, наверное, не удивишься, узнав, что среди поставщиков оружия в Мьянму есть и некоторые европейские страны, например, Франция. (Justice for Myanmar, 2021b) Китай, Франция и Россия, три страны из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, поставляют оружие геноцидным военным в Мьянме. Как вообще народ Мьянмы может верить, что эти страны хотят мира для Мьянмы? Как Совет Безопасности ООН может выполнить свой мандат по обеспечению глобальной безопасности? Это опыт только одной страны. Интересно, что скажут другие страны. Я не думаю, что будет большая разница.
Мой вопрос ко всем нам сегодня: что мы можем сделать в таких ситуациях? Как отдельные люди, как институты, как движения, как вовлечённые буддисты, как мы можем решить явно противоречивые роли, которые играют Совет Безопасности ООН и его постоянные члены? Как мы можем призвать их к ответственности? Если системы ООН не работают, каковы возможные альтернативы? В то же время, как мы можем привлечь к ответственности поставщиков оружия? Люди миллионами гибнут из-за войн, в то время как они пожинают миллиарды долларов прибыли. И им не нужно отвечать ни за одну потерянную жизнь, кроме как прикрываться пиар-кампаниями и так называемыми программами «корпоративной социальной ответственности».
Другой ключевой проблемой с точки зрения глобального мира и стабильности является рост того, что люди называют ультраправым или правым национализмом, или того, что я называю фашизмом. Некоторые из этих фашистских политических движений приняли форму религиозного национализма, например, ультранационалистическая буддистская организация Ma Ba Tha в Мьянме и индуистский национализм Хиндутва в Индии. Подъем ультраправых также очень очевиден в Европе и США. В Италии только что выбрали премьер-министра, которая боготворит Муссолини. Основными причинами, как мы знаем, является поляризация, вызванная политическим, социальным и экономическим неравенством. Эти противостояния часто принимают насильственные формы. Нам не нужно вспоминать наши болезненные воспоминания о Второй мировой войне и Холокосте. Как должен относиться к этим насильственным силам внутренний, деликатный, ненасильственный, медитирующий буддист? Очевидно, что одна только либеральная электоральная демократия не может решить проблемы, создаваемые фашизмом. Я думаю, что наши обязательства и моральная ответственность призывают нас взяться за решение этой проблемы. Какие упреждающие коллективные меры мы можем предпринять, чтобы остановить продвижение фашизма?
А теперь, пожалуйста, позвольте мне перейти к вопросу о нашей планете и изменении климата!
Планета
Я не буду вдаваться в подробности о том, что такое изменение климата и как оно влияет на человечество и планету. Большинство из нас знакомы с этим вопросом, и он является одной из повторяющихся ключевых тем на конференциях INEB.
Здесь вместо этого я хотел бы выделить несколько моментов, которые мы должны учитывать при решении проблемы изменения климата. Мы все знаем, что наш способ управления экономикой, наши модели производства и потребления требуют фундаментальных изменений — не быстрых решений, и уж точно не капиталистических решений, которые предлагаются как технологические способы решения проблем. Это также наши взгляды и ценности как цивилизации, которые нуждаются в серьезном пересмотре. Влиятельный тайский монах и философ Пхра Буддхадаса Бхиккху сказал:
У тех, кто придерживается взгляда «хорошо питаться, хорошо жить», нет никаких ограничений. Они постоянно расширяются, пока не захотят сравняться с богами. … . . Те, кто придерживается взгляда «есть и жить только достаточно», представляют умеренность — что бы они ни делали, они делают умеренно. Это приводит к состоянию нормального или сбалансированного счастья (пракати-сукха). У них не будет проблемы нехватки, и не будет эгоизма. (Buddhadasa 1993)
Комментарий мастера резко контрастирует с потреблением и консюмеризмом, которые движут глобальной экономикой роста. Его комментарии не согласуются со сторонниками экономики свободного рынка и неолиберального капитализма. Как мы также можем видеть в Обществе Джунгто, осознанное потребление — это важная практика, у которой мы все можем поучиться.
В то же время мы должны быть осторожны, потому что вопрос изменения климата политизируется и становится самостоятельной индустрией и рынком. Это миллиардный бизнес, который включает в себя решения по возобновляемой энергии, проекты по улавливанию углерода, климатически разумные семена/климатически разумное сельское хозяйство и многие другие предлагаемые «зелёные» решения. Некоторые из этих решений сами по себе не являются неправильными, но многие инициативы наносят вред сообществам, особенно в бедных странах или бедных аграрных сообществах. Если мы не будем осторожны, то станем жертвой капиталистических решений проблемы изменения климата. Некоторые из этих проектов приходят с благими намерениями, но плохо продуманы или реализованы, и их критикуют как «зелёное промывание» и «зелёный захват» или «зелёный колониализм».
Несколько лет назад при поддержке международной природоохранной группы был расширен национальный парк на севере Мьянмы. Это причинило очень много боли живущим там общинам этнических меньшинств. Существует масса литературы, рассказывающей о том, как политика в области возобновляемых источников энергии в развитых странах привела к захвату земель для производства пальмового масла, сахарного тростника и кукурузы, особенно в бедных странах с очень низким уровнем гарантий землевладения для местных фермеров. Климатически умные семена или климатически умные сельскохозяйственные технологии контролируются корпорациями, а не фермерами. В Мьянме спорные проекты гидроэнергетических плотин были впихнуты среди предложений по возобновляемым источникам энергии в Национально определенных вкладах (НРС) Парижского соглашения. Мне интересно, что другие страны на этой конференции могут рассказать о своём опыте.
Многие из нас продвигают агроэкологические методы ведения сельского хозяйства, продовольственный суверенитет и фермерские движения для решения проблемы изменения климата и продовольственной безопасности. Многие из нас знают, что инициативы по аграрной справедливости и продовольственной справедливости для фермеров должны идти рука об руку с климатической справедливостью. Кроме того, я бы добавил справедливость в отношении земли как важный вопрос. Мы должны с осторожностью смотреть не только на физические захваты земли, но и на то, как определяется земля, и на то, кто делает и контролирует эти определения. Это связано с тем, что если кто-то может контролировать значение понятия «земля», он может легко изменить это определение, чтобы сделать возможным захват земли. Некоторые уже сделали это, изменив законы и политику.
Во время эксперимента Мьянмы с демократией мы в 2012 году ввели законодательство: Закон об управлении пустующими, залежными и целинными землями. Но кто определяет, что такое пустующие, залежные или целинные земли? В 2016 году, во время правления Национальной лиги за демократию, закон был изменён, а обычные земельные практики были отвергнуты. Через два месяца после принятия пересмотра, когда истёк невероятный срок подачи заявления на регистрацию земли, миллионы мелких фермеров стали юридически безземельными. Более 19 миллионов гектаров земли, которую государство определило как «пустующую, залежную и целинную» — что просто означало незадокументированную землю, используемую поколениями мелких фермеров, практикующих обычное землевладение, — теперь были готовы передать любым компаниям, которые могли заплатить цену. Это был крупнейший легальный захват земли в истории Мьянмы, а также посягательство государства на права коренного народа и его право на самоуправление. Изменение земельного законодательства, регистрация и аренда земли — вот как была украдена земля у фермеров, которые использовали и ухаживали за ней на протяжении многих поколений. Вместо этого теперь у них есть бумажка, обещающая ограниченный срок доступа и ограниченные права.
Такая коммодификация земли известна как земельная реформа с опорой на рынок. В рамках политики изменения климата мелкие фермеры обвиняются как производители углерода или загрязнители, в то время как крупный агробизнес поощряется за свою «эффективность» и поэтому получает приоритетный доступ к земле. Это широко распространённая глобальная политика, к которой мы должны относиться крайне осторожно. Земля нужна не только для сельского хозяйства или для любого вида производства; она имеет множество других функций, таких как социальное воспроизводство, а также культурные и духовные ценности. Право на землю — это право на саму жизнь. Я надеюсь, что INEB сможет более активно заниматься вопросом прав на землю.
Основополагающее значение агроэкологического земледелия для решения климатических и экологических проблем, мы должны помнить, что борьба фермеров не является технической или бюрократической. Скорее, они политические, и поэтому нам нужно политическое решение. Мы не вместе в этом, когда речь идет о проблемах изменения климата. Бедные люди страдают больше. Поэтому любые предлагаемые климатические решения должны признавать их голос и их право представлять себя.
А теперь, пожалуйста, позвольте мне перейти к моим комментариям по поводу пандемии!
Пандемия
Эпидемиолог и эволюционный биолог Роб Уоллес объединил изучение эпидемий с политической экономией и социальными исследованиями, когда изучал, как возникают определенные вирусы, как им удается быстро распространяться, а также социальные и экономические условия, которые позволяют пандемиям случаться. Исследования Уоллеса указывают на капиталистическое массовое производство продуктов питания, особенно птицы и свинины, как на ключевую область беспокойства. (Papas, Willmeng, and Kwon 2021) Когда структурные перестройки в Африке заставили расширить промышленное сельское хозяйство в глубокие лесные регионы, чувствительный экологический баланс был нарушен, и резервы новых патогенов были обнажены. Таким образом, возникновение Эболы было связано с экономической политикой и капиталистическим сельским хозяйством. Когда крупный агробизнес и монокультура захватили землю и стали доминировать в основном производстве продуктов питания, сельские фермеры были вынуждены заниматься маргинальными секторами питания, такими как дикая пища. Мясо, производимое корпорациями и крупными фермами, продаётся рядом с мясом диких животных и кустарников.
В 2016 году Уоллес опубликовал книгу с провокационным названием «Большие фермы делают большой грипп». С тех пор он предсказывает, что пандемии, вызванные таким способом капиталистического производства продуктов питания и ограничением мобильности людей, неизбежны. Это не вопрос «если», а вопрос «когда». На данный момент он предупреждает, что мы не свободны от пандемии COVID-19, как многим из нас хотелось бы верить. И он предполагает, что нам нужно делать больше, чем предлагать вакцины. В плане контроля над распространением вируса Уоллес видит необходимость в нелекарственных решениях, таких как тестирование, отслеживание и изоляция, и, что самое важное, оказание поддержки низкооплачиваемым работникам, которых мы неуместно называем «основными работниками».
Если мы не изменим способы и средства производства, обращения и потребления нашей пищи, то будут возникать пандемии того или иного рода, или, что ещё хуже, может возникнуть комбинация одной или нескольких пандемий, климатических катастроф, а также политической нестабильности или войны. Этот тезис может показаться алармистским призывом, однако из опыта Мьянмы с COVID-19 в сочетании с конфликтом и насильственным военным переворотом мы знаем, что такая возможность очень реальна.
INEB работает с различными партнерами по всему региону над органическим сельским хозяйством и агроэкологическим земледелием. Чтобы решить проблему модели агробизнеса, которая порождает пандемии, мы должны серьезно отнестись к нашему продовольственному сектору. Мьянма с её примитивным сектором здравоохранения пережила пандемию во многом благодаря экономике совместного использования, моральной экономике и культуре заботы. Я уверен, что у многих из вас есть замечательные истории, которыми можно поделиться, которые появились в результате нашей коллективной борьбы с глобальной пандемией и ее более широкими последствиями.
В заключение я хотел бы обсудить:
Противостояние трудным вопросам для вовлеченных буддистов
Как вовлеченный буддизм может решать дилеммы, противоречия и парадоксы внутри буддизма и его различных школ и традиций? В вопросах, которые я собираюсь поднять, нет ничего нового, однако они продолжают упорно противостоять нам. Чему мы можем научиться на примере этих общих проблем? Как вовлеченные буддисты могут решить их? И как, в свою очередь, они могут помочь нам понять главную тему нашей конференции «Мир, планета и пандемия»? Первый вопрос связан с тем, как мы понимаем и применяем буддийскую концепцию кармы или каммы. Второй вопрос связан с тем, как буддисты выбирают между ненасильственными и насильственными средствами, и как мы их понимаем. Я могу сказать тебе, что это фундаментальные вопросы, которые возникают после противостояния самым жестоким репрессиям в истории Мьянмы, будучи практикующим ангажированным буддистом. На фоне смертоносного переворота в Мьянме и последующей революции и движения сопротивления многие буддийские монахи, а также христианские священники и мусульманские лидеры борются с несправедливостью, рискуя собственной жизнью. Некоторые монахи разулись и теперь несут оружие на борьбу.
В то же время есть старшие преподобные (включая знаменитого Ситагу Саядава) и их последователи, которые открыто поддерживают мьянманских военных и переворот. Они считают, что военные — единственное сообщество, способное защитить буддизм. Как может сангха поддерживать такое невыразимое насилие? Это непримиримое моральное истощение возвышающихся буддийских лидеров заставляет миллионы буддистов чувствовать, что земля под их ногами рассыпалась. Молодые буддисты начинают сомневаться в уместности буддизма и монашества в их жизни. Разочарованные коррупцией и богатством некоторых монахов, молодые люди задумываются о буддийском ордене, возглавляемом мирянами. К сожалению, для них сангхам больше не является саранамом для поиска убежища. Молодые женщины спрашивают, зачем им следовать религии, которая считает их «грязными» и относится к ним с презрением. По сравнению с мужчинами, именно женщины более регулярно делают пожертвования и поддерживают буддизм. «Женские тела грязные», «бхиккхуни не приветствуются», и всё же их пожертвования приветствуются. Как долго могут сохраняться такие противоречия в долгосрочной перспективе? Что хорошего может принести дискриминация и исключение женщин из сангхи для традиции Тхеравады? С продолжающейся революцией устоявшиеся идеологии и ценности рушатся. Быстро возникает новая Мьянма. Готова ли тхеравада в Мьянме к реформам или рискует исчезнуть?
До и после насильственного военного переворота в Мьянме в 2021 году мы наблюдали нечестивый союз между буддийскими националистами и военными. Хотя большинство населения Мьянмы — буддисты, у нас есть давний страх перед захватом власти мусульманами, который нам прививают в детстве. Хотя этот страх необоснован, он широко распространен. Быть страной-изгоем в условиях десятилетий социалистической диктатуры, которая практиковала закрытую внешнюю политику, возможно, усугубило религиозный консерватизм, ксенофобию и исламофобию. Всякий раз, когда сообщается о чём-то постыдном, связанном с буддийским духовенством, мы пожимаем плечами и обвиняем «плохие яблоки», отдельных людей. Это, настаиваем мы, не имеет никакого отношения к буддизму. Постепенно стали подниматься вопросы о том, что буддизм как институт несёт ответственность за помощь сменяющим друг друга военным режимам в Мьянме в утверждении политической легитимности. Наконец, возникает вопрос о концепции каммы — или, по крайней мере, о том, как буддизм тхеравады в Мьянме интерпретировал и преподавал камму, — и о том, используется ли она для оправдания культуры безнаказанности.
В мьянманской традиции тхеравады, по крайней мере, в том виде, как её понимают и практикуют большинство буддистов, камма — это форма детерминизма, которая диктуется «хорошей» или «плохой» каммой, накопленной человеком в прошлых жизнях. Такая позиция создает две основные проблемы. Первая — это обвинение жертвы: если человек страдает от несправедливости или недуга, например, сексуального насилия, то это происходит из-за «плохой каммы», которую человек заработал своим поведением в прошлых жизнях. Второй вопрос — это вопрос справедливости и ответственности: эта каммическая позиция говорит, что колесо каммы позаботится о проступках человека, поэтому нет необходимости искать внешнего правосудия. Карательное правосудие рассматривается как нежелательная форма мести вместо сдерживающего фактора. Вместо того чтобы добиваться наказания, жертве советуют простить и двигаться дальше.
Есть много случаев неправильного управления домашним насилием или сексуальным насилием через традиционный арбитраж или местные системы правосудия, в которых доминирует это буддийское мировоззрение. Многие военные диктаторы обогатились за счёт богатств, награбленных у страны. Однако солдаты, рискующие жизнью на передовой, считают, что они заслужили это благодаря своей хорошей карме. Почему мы должны жаловаться, верно? Люди действительно обращаются в суд или ищут альтернативные пути к справедливости, но эта традиционная точка зрения является наиболее распространённым отношением среди широких слоёв населения, когда речь заходит о вопросах справедливости и ответственности. Теперь возникает вопрос: не укрепило ли учение буддизма таким образом невольно культуру безнаказанности в Мьянме?
В книге «Переосмысление кармы: Дхарма социальной справедливости» редактор Джонатан Уоттс пишет
Отсутствие внимания к социальной несправедливости породило в традиционных буддистских обществах моральную близорукость в отношении фундаментальных форм структурного и культурного насилия, лежащих в основе более заметных актов насилия и угнетения. Общепринятое понимание кармы часто служит для увековечивания структурного и культурного насилия, такого как сексизм, классовость и политическое угнетение. (Уоттс 2014)
Каков твой опыт в твоей собственной стране и в твоем собственном обществе? Как вовлечённые буддисты подходят к справедливости и ответственности? Как мы решаем проблему безнаказанности? Разве камма, которая означает действие, не должна быть переопределена как наше собственное агентство для разрушения механизмов структурного и культурного насилия?
Преподобные, аджаны и кальяна-митты: некоторые из вас, возможно, посещали Мьянму и встречали там моих друзей и коллег. Многие из этих молодых буддистов, которые изо всех сил стараются способствовать социальным изменениям в своих сообществах, сейчас присоединяются к революции. Некоторые из них предприняли ненасильственные действия, но многие сейчас участвуют в вооруженном сопротивлении. Некоторые стали высокопоставленными революционными военными офицерами. Это печально, но я могу сказать, что очень горжусь ими. Мое уважение к ним никогда не менялось. Молодые люди вынуждены выбирать этот путь — не потому, что им нравится насилие. В эти трудные дни я заново изучаю и переосмысливаю свою собственную позицию. Раньше я думал, что скорее умру, чем меня заставят участвовать в войне. Выросший на фронте, я не чужд конфликтам и ненавижу войну. Но теперь я спрашиваю себя: что я буду делать, если насилие постучится в мою дверь? Если мои близкие станут жертвами жестокой военной кампании, буду ли я бежать? Буду ли я молиться и медитировать? Или возьму в руки оружие, чтобы защитить их?
Со времен Будды шли войны. Как буддисты относятся к насилию? Любое убийство или причинение вреда другим существам, не только людям, считается akusala; нездоровым. И тем не менее, в повседневной жизни мы с удовольствием едим мясо. Мы позволяем бедным людям, мясникам, совершать убийства. Мы перепоручаем свою плохую камму низшим кастам или классам. Мы позволяем бедным людям грешить и страдать в последующей жизни от нашего имени. И нам это сходит с рук! Как же это работает? Как буддисты примиряют такие дилеммы и противоречия?
В своём интервью для подкаста «Insight Myanmar Podcast» досточтимый Бхиккху Бодхи поднял следующие вопросы, связанные с серыми зонами прикладной sila и моральными дилеммами, с которыми столкнулась Мьянма в разгар этого кризиса:
[Идя] против предписания, ты делаешь это потому, что в данной ситуации существует главенствующее моральное обязательство или обязанность защищать жизнь людей, находящихся в опасности. Это не означает, что ты переосмысливаешь заповедь так, что она теряет свою моральную силу; это понимание того, что существуют различные моральные обязательства. . . . Например, что делать, если ты оказался в ситуации «убей или будь убит»? Какие виды силы допустимы, если это может быть единственным способом остановить изнасилование? Или пытки? Или смерть детей? И если человек решит применить силу в таких обстоятельствах, каковы будут кармические последствия? И можно ли совершать насилие, не имея злого умысла?» (Insight Myanmar Podcast 2022).
Революция кардинально изменила общество Мьянмы. Именно это и должна делать революция. Она не сводится только к плохому и трагедии. Это трагедия, но свет многих звезд сияет из этой глубокой тьмы. Во времена великих страданий есть также великое сострадание и великие жертвы. В такие времена многие противоречия, многие сложные вопросы и табу о буддизме тхеравады в Мьянме, которые долгое время заметались под ковёр, вышли на поверхность. Молодые люди больше не воспринимают подобную чушь. Мы, буддисты, должны либо противостоять сложным вопросам и искать понимание, если не ответы, либо мы рискуем потерять целое поколение. Это вполне может стать концом буддизма в Мьянме. Я знаю, что драматизирую, но это почти становится самоисполняющимся пророчеством, которого буддисты Мьянмы живут в страхе. Мы, старшие поколения, должны ответить на эти вопросы молодым, если мы хотим, чтобы наши линии и учения продолжались. Аджан Сулак столько раз напоминал нам, что буддизм должен быть актуальным для современного мира. Когда дело доходило до трудных вопросов, до реформации и переосмысления, Пхра Буддхадаса Бхиккху никогда не уклонялся. Он смело и блестяще переосмыслил политическую модель. То же самое можно сказать о докторе Б. Р. Амбедкаре и движении за освобождение далитов Индии. Мы можем многому научиться у амбедкаровцев.
В противостоянии ключевым вопросам, поднятым на этой конференции, — мир, планета и пандемия — необходимо сделать очень многое. Нам нужна массовая мобилизация и массовые движения. Нам нужна солидарность, выходящая за узкие рамки национальных государств. У меня нет слов, чтобы выразить, насколько я благодарен за солидарность, сострадание и щедрость, проявленные INEB и Обществом Джунгто для Мьянмы и для других нуждающихся членов INEB.
Позвольте мне закончить этой последней цитатой! В своём недавнем интервью Buddhistdoor Global досточтимый Пунюм Суним сказал, что мы должны по-прежнему продолжать делать правильные вещи, которые мы уже делаем, без ожиданий и привязанности к тому, принесут ли наши действия плоды или нет. Он сказал:
Независимо от того, насколько прекрасны учения Будды, они фактически бесполезны, если не могут привести людей к тому, чтобы они сами подняли себя из страданий.
Поэтому давайте работать вместе, чтобы помочь себе, помочь нашей планете и помочь другим существам!
Большое спасибо вам за внимание!
Ссылки:
Asrar, Shakeeb. 2017. “Who Is Selling Weapons to Myanmar?” Al Jazeera. https://www.aljazeera.com/news/2017/9/16/who-is-selling-weapons-to-myanmar
Buddhadasa Bhikkhu. 1993. Dhammic Socialism by Buddhadasa Bhikkhu. Bangkok: Thai Inter-Religious Commission for Development.
Fifield, Anna. 2013. “Contractors Reap $138B from Iraq War.” CNN. https://edition.cnn.com/2013/03/19/business/iraq-war-contractors/index.html
Insight Myanmar Podcast. 2022. “Episode #104: The Venerable Bhikkhu Bodhi Returns”. https://insightmyanmar.org/complete-shows/2022/5/14/episode-104-the-venerable-bhikkhu-bodhi-returns
Justice For Myanmar. 2020. “Human Rights Activists Respond to Kirin’s Myanmar Sales “Surge”, Which Netted Approximately USD$22.77 Million in Q1 2020 Profits for the Myanmar Military”. https://www.justiceformyanmar.org/press-releases/human-rights-activists-respond-to-kirins-myanmar-sales-surge
———. 2021a. “How Oil and Gas Majors Bankroll the Myanmar Military Regime”. https://www.justiceformyanmar.org/stories/how-oil-and-gas-majors-bankroll-the-myanmar-military-regime
———. 2021b. “UN Security Council Members Complicit in Arms Sales to Terrorist Myanmar Military Junta”. https://www.justiceformyanmar.org/press-releases/un-security-council-members-complicit-in-arms-sales-to-terrorist-myanmar-military-junta
Myanmar Now. 2022. “Korean Police Investigating Illegal Sale of Warship to Myanmar”. https://myanmar-now.org/en/news/korean-police-investigating-illegal-sale-of-warship-to-myanmar
Papas, Mike, Cliff Willmeng, and Tre Kwon. “Capitalism Breeds Pathogens: An Interview with Epidemiologist Rob Wallace” in Left Voice, 9 July 2021.
Watts, Jonathan S., ed. 2014. Rethinking Karma: The Dharma of Social Justice. Chiang Mai: Silkworm Books.
Lewis, Craig C. 2022. “Ven. Pomnyun Sunim: Buddhism in a Divided World” in Buddhistdoor Global. https://www.buddhistdoor.net/features/ven-pomnyun-sunim-buddhism-in-a-divided-world/
