Брат Пхап Бьё размышляет о том, как община или Сангха Сливовой Деревни может продолжать поддерживать духовную традицию, оставаться верным сути учения, а также быть адаптируемой и гибкой к требованиям времени.
Подпитывая молодость духовной общины
Я всегда задавал себе вопрос: «Является ли буддизм религией?» или «Является ли Сливовая Деревня (Plum Village) религиозной организацией?». Я задаю его не из простого чувства любопытства. Для меня это всегда был сложный вопрос, над которым я часто размышлял в довольно мрачных и тяжелых раздумьях. Причина в том, что если я думаю, что буддизм на самом деле является религией, то какая-то часть меня начинает кричать: «Я не хочу быть частью этого!». Моя семья, как и мое общество, научили меня сторониться религии. И в подростковом возрасте у меня быстро развилось сопротивление вере и церемониям. Вера была для меня равносильна отключению мозга и доверию кому-то другому думать за меня. «Если я не могу доказать или испытать что-то сам, то почему я должен доверять тому, во что моя религия или традиция просит меня верить?» Для меня термин «религия» всегда ассоциировался с суеверием и догматизмом, и даже по сей день я, естественно, стараюсь держаться от него как можно дальше.
Конечно, я не первый, кто столкнулся с этой проблемой. Я вырос в стране и обществе, которым в течение последнего столетия пришлось учиться справляться со все более странными открытиями науки. В науке есть нечто очень привлекательное, чего не найти в наших мировых религиях. Речь идет не столько о фактических открытиях, которые наука делает в самых разных областях, сколько об отношении, с которым она к этому подходит. В науке можно и нужно спорить о многом. Пока вы можете доказать, вы можете не соглашаться с тем, что говорит вам ваш учитель. Научная культура прививает вам желание совершить новый прорыв, вместо того чтобы поощрять вас смиренно посвятить себя пониманию мыслей великих учителей прошлого.
Как минимум, поверхностное отношение к религии гораздо менее привлекательно для молодого ума. Вам нужно верить в Бога, иначе вы попадете в ад. Вы должны верить в реинкарнацию, иначе у вас не будет мотивации для реальной практики. Все сомнения не поощряются, а вся внутренняя борьба должна подавляться, потому что она никогда не будет принята вашими единоверцами. Я не сомневаюсь, что есть люди, которые гораздо более зрело относятся к своим религиозным убеждениям, но такие люди, как правило, очень редки. Однако мне посчастливилось встретить учителя, который испытал глубокое влияние науки и представил лицо буддизма, которое меня очень вдохновило.
…Мы слышим о многих учителях, каждый из которых провозглашает свое учение и утверждает, что это и есть истина. Как мы можем отличить, кто действительно говорит правду, а кто шарлатан? В кого мы должны верить?
Калама Сутта
Калама-сутта — прекрасный и ясный пример отношения Будды к духовной жизни. Однажды к нему пришла группа людей и спросила: «Дорогой Будда, мы слышим о многих учителях, все они провозглашают разные учения и утверждают, что это истина. Как мы можем отличить, кто действительно говорит правду, а кто шарлатан? В кого мы должны верить?» Будда мог бы сказать: «У меня есть истина, вы должны верить мне», но вместо этого он ответил: «Вы должны верить и иметь веру в тех учителей, чьи учения, будучи примененными, действительно работают». Другими словами, если кто-то говорит вам верить во что-то, что не помогает вам чувствовать себя лучше и не способствует вашему духовному росту, то вам не следует больше его слушать. Итак, в каком-то смысле дух раннего буддизма был явно научным и прагматичным. Этот дух исследования — то, что я считаю одним из фундаментальных различий между традиционными религиями и духовными движениями.
Первоначальная Сангха
Члены первоначальной Сангхи Будды не считали себя религиозными людьми. Они жили жизнью духовных искателей и использовали свое время и энергию для проведения строгих экспериментов по медитации под руководством Будды. В то время Будда не представлялся богоподобным существом. Он был человеком среди других людей, и люди просто характеризовали его по его спокойной и молчаливой осанке. Поэтому его называли Шакьямуни, что на санскрите означает «Молчаливый из клана Шакья». Именно благодаря тому, что он был глубоко человечным, он смог затронуть сердца людей и вдохновить их следовать его пути практики, а не прибегать к ярким демонстрациям сверхъестественных способностей. Он открыто препятствовал чрезмерно преданному отношению к себе и постоянно восхвалял тех монахов и монахинь, которые достигли состояния духовной независимости и самодостаточности.
Если немного осмелиться, то можно даже сказать, что Будда, вероятно, был довольно интровертным человеком. Он любил тихие и спокойные места и ругал своих учеников, когда они слишком шумели. Когда я думаю о Будде в этих категориях, я чувствую очень тесную и теплую связь с ним. Он не обладает качествами религиозного лидера, и все же в том, как он прожил свою жизнь, есть что-то искреннее и прекрасное.
После смерти учителя
Со времен Будды и до наших дней его образ, как и его учение, неоднократно трансформировались. Очень скоро после его кончины подавляющее большинство его последователей перестали ценить его прагматичный и научный подход. По мере того, как буддисты становились все более преданными словам Будды, их все меньше интересовал живой опыт буддийской медитации. Это можно рассматривать как зарождение популярного буддизма или как трансформацию пути Будды в мировую религию буддизма. Люди стали оказывать материальную поддержку только для того, чтобы выразить свою преданность Будде, Дхарме и монашеской Сангхе, вместо того чтобы применять практики для достижения большего счастья и благополучия в своей собственной жизни.
Всего через несколько веков после смерти Будды школа Махаяна рассматривала Будду как всеведущее и всепроникающее Божество, которое является самой природой и сущностью всего сущего. Тем временем школа Тхеравада, формально оставаясь приверженной мнению, что Будда был человеком, практически начала приписывать ему всевозможные сверхъестественные способности и в конце концов вполне удовлетворилась тем, что сказала, что он «верховный среди всех людей», что звучит как замаскированный способ обожествить его. Другими словами, они говорили, что хотя Будда и является человеком, ни один человек не может быть подобен ему. Это означало, что в то время как он мог достичь полного состояния Будды, обычные люди вроде нас могли надеяться только на то, чтобы достичь стадии Архата.
К тому времени, когда буддизм получил широкое распространение в Индии, подавляющее большинство буддистов просто заботилось о накоплении заслуг, чтобы рассчитывать на богатство, здоровье и удачу в этой жизни и благоприятное перерождение в следующей. Однако очень небольшая группа монахов и монахинь тихо боролась с консервативными буддийскими институтами своего времени, чтобы сохранить суть учения и донести его на новом языке и в новой форме до следующего поколения. Таково наследие великих буддийских учителей, начиная с почтенного Ананды, помощника Будды, до Нагарджуны, Васубандху, Линь Чи, вплоть до нашего собственного учителя, Тхая.
Признав все это, если мы вернемся к нашему первоначальному вопросу: «Является ли буддизм религией?», мы должны признать, что для многих людей буддизм действительно приобретает эту функцию. Это то, что Тхай иногда провокационно называет «буддизмом нашей бабушки». Этот вид буддизма предлагает нам материальные блага, такие как получение работы или рождение ребенка, а когда мы становимся старыми и больными, он успокаивает и утешает нас обещанием прекрасного продолжения после нашей смерти. Некоторых людей это устраивает, и я считаю, что мы не должны пренебрегать этим проявлением учения. В конце концов, оно действительно помогает людям меньше страдать, наполняя их жизнь смыслом и позитивными ценностями, такими как любовь друг к другу, ненасилие, честность и уважение.
Популярный буддизм может даже предложить важный вклад в развитие общества и планеты, побуждая людей, среди прочего, есть меньше мяса и отвергать войну как средство разрешения конфликтов. Однако, как практикующие, которые хотят вкусить лучшие и глубочайшие плоды пути медитации, мы не можем удовлетвориться только этим. К счастью, благодаря бесконечным поколениям духовных учителей, изначальное послание и стремление Будды дошли до наших дней, и, если мы полны решимости искать их, они все еще могут быть найдены.
К счастью, благодаря бесконечным поколениям духовных учителей, изначальное послание и намерение Будды дошло до наших дней, и если мы полны решимости искать его, его все еще можно найти.
Во всем мире по-прежнему существует огромное количество общин духовного сопротивления, посвященных взращиванию самых глубоких и прекрасных семян, которые можно найти в человеке. Но я хотел бы сделать еще один шаг вперед и спросить: «Сколько времени понадобилось для того, чтобы учение Будды превратилось в религию?». Если мы внимательно прочитаем сутры, то сможем понять, что признаки этих изменений происходят еще при жизни Будды. Однако поворотным моментом, вероятно, можно считать «Совет пятисот», где консервативная фракция учеников Будды явно взяла на себя доминирующую роль. Это показывает нам, что иногда достаточно одного поколения, чтобы живая и динамичная духовная община превратилась в религиозную организацию, и история предлагает нам бесчисленные примеры этого. Однако буддизм не окаменел и не умер. Благодаря мужеству, решимости и проницательности огромного числа монахов, монахинь и мирян, суть учения дошла до наших дней.
Обновление буддизма
Это очень важно для нас, потому что традиция Сливовой Деревни с самого начала была реформаторским движением, которое стремилось обновить учение Будды и сделать его более эффективным и применимым для нашего современного общества. Наш учитель в своей преподавательской деятельности постоянно сталкивался с оппозицией и препятствиями со стороны более консервативных буддийских институтов. Но, тем не менее, ему удалось создать прекрасную и процветающую общину, где он смог очистить учение Будды от культурных влияний и суеверий, которые больше не были приспособлены к нашему современному миру.
Будда не был заинтересован в том, чтобы дать нам некую веру, за которую мы могли бы ухватиться. Он рассматривал духовный путь как бесконечное исследование ума и явлений, и всегда отговаривал своих учеников слишком привязываться к взглядам и идеям. Этот настрой настолько важен для нас, что Тхай сделал его темой первых трех из 14 тренингов внимательности:
Осознавая страдания, порождаемые привязанностью к взглядам и неправильным представлениям, мы полны решимости избегать узости мышления и привязанности к существующим взглядам. Мы обязуемся учиться и практиковать непривязанность к взглядам и быть открытыми для чужих прозрений и опыта, чтобы извлечь пользу из коллективной мудрости. Проницательность раскрывается через практику сострадательного слушания, глубокого взгляда и отпускания понятий […].
Но это легче сказать, чем сделать; мы тоже люди и должны напоминать себе, что привязываться к взглядам, понятиям и религиозным верованиям — это часть нашей собственной природы».
Буддизм и наука
Неврологи заметили, что структуры мозга, вовлеченные в религиозное мышление и веру, — это те же структуры, которые участвуют в регулировании и интерпретации социальных взаимодействий. Поэтому они предполагают, что религиозное мышление развилось у человека как механизм социальной сплоченности и сотрудничества. Естественно и ожидаемо, что большие группы людей будут развивать религиозные убеждения.
Я убежден, что это справедливо не только для духовных сообществ, но и для любой большой группы людей, решивших разделить в чем-то схожий образ жизни или мировоззрение. Вместе с тяжелым осознанием того, что буддизм был и остается системой верований для большинства людей, мы можем немного утешить себя тем, что это происходит повсеместно. Даже наука, которая гордится тем, что является лекарством от религиозного мышления и догматизма, не свободна от этой тенденции. Макс Планк однажды сказал: «Новая научная истина торжествует не потому, что убеждает своих противников и заставляет их увидеть свет, а скорее потому, что ее противники в конце концов умирают, и вырастает новое поколение, которое с ней знакомо». Когда я читаю это предложение, я чувствую все разочарование молодого ученого, которому пришлось противостоять догматическому окружению, которое с большим подозрением относилось к инновациям. Это вызывает во мне теплое чувство братства по отношению к нему, потому что я чувствую, что взросление молодого ученого порой может быть таким же разочаровывающим, как и взросление молодого монаха.
Хотя Сливовая Деревня родилась как прогрессивная община, все непостоянно. Ничто не гарантирует нам, что через двадцать или тридцать лет мы не станем такими же догматичными, как любая другая религиозная организация. Когда Тхай еще активно участвовал в жизни нашей монашеской общины, он был глубоким источником вдохновения, но он не ограничивался только этой ролью. Он также был там, чтобы провоцировать и бросать нам вызов. Это работа настоящего мастера медитации, и именно через эти вызовы и провокации мы открывали что-то глубокое в себе. Однако, поскольку он больше не бросает вызов нашим привычкам и ожиданиям, наши отношения с ним постепенно становятся более комфортными и идеальными.
Сохранение жизненной силы
Наш учитель больше не давит на нас, поэтому нам гораздо легче привязаться к своим взглядам и представлениям о практике и сообществе. Но хотя по сути мы становимся более узколобыми, формально мы звучим все более преданными Будде и нашему учителю и наслаждаемся тем, что они сделали или сказали, чтобы оправдать наши убеждения. Чаще всего, когда мы добавляем слова «Он сказал…» к тому, что собираемся сказать, это можно практически перевести как «У меня уже есть окончательный ответ, и я не заинтересован в диалоге с вами по этому вопросу». В других местах люди могут сказать: «Иисус сказал…», «Виная говорит…» или «Библия говорит…». Эффект от этих заявлений неизменно один и тот же. Общение замораживается холодным ветром догмы, а человеческие эмоции перестают течь и выражаться естественно и красиво. В результате такого отношения мы создаем среду, полную социального давления и взаимного осуждения, где понятия добра и зла становятся высеченными в камне, а сама духовная практика превращается в обязанность, а не в удовольствие.
Подобно тому, как мы знаем вдохновляющих людей, которые никогда не поддаются старости и всегда сохраняют молодость и бодрость духа, мы должны верить, что это возможно и для духовных сообществ, подобных нашему. Я считаю, что секрет этого кроется в нашей способности находить источники жизненной силы и вдохновения и в поддержании открытого и заинтересованного контакта с молодыми поколениями в обществе. Еще один способ освежить наши общины — оставить больше пространства для молодых людей, чтобы они могли сделать шаг вперед и заявить о себе в процессе принятия решений в наших общинах. Вот почему в Сливовой Деревне Советы бхикшу и бхикшуни, в которых участвуют все монахи и монахини, прошедшие трехлетнюю подготовку послушников, являются реальными органами принятия решений, в то время как Совет учителей Дхармы выражает себя в основном в вопросах обучения и практики.
Мы практикуем, чтобы поощрять друг друга, замечать и подпитывать качества друг друга, а не сосредотачиваться на негативных аспектах и наших энергиях привычек.
В моей монашеской жизни мне посчастливилось испытать красоту и простоту сообщества практикующих, и по сей день я вижу, что этот дух жив среди братьев, с которыми я живу. В этой среде мы практикуем медитацию из искреннего желания продвинуться по пути самопознания, а не потому, что мы считаем это «правильным» или потому, что в противном случае мы бы почувствовали осуждение. Мы практикуем, чтобы подбадривать друг друга, замечать и подпитывать качества друг друга, а не сосредотачиваться на негативных аспектах и наших энергиях привычки. Это то, что я называю духовным сообществом. Испытав чистый вкус этого образа жизни, я все же напоминаю себе: «Зачем нам превращать это в религию?». Правда в том, что он прекрасен и эффективен именно таким, какой он есть. В этом есть что-то очень важное.
Хотя в нашей традиции мы говорим о «гармонии взглядов» как об одной из характеристик истинной сангхи, эта гармония взглядов достигается коллективными усилиями по отпусканию наших индивидуальных представлений, а не через соответствие ведущим тенденциям. Если мы достаточно открыты, нам не нужно верить в одно и то же, чтобы жить вместе в гармонии. Достаточно быть простыми духовными исследователями, с разными взглядами и мнениями, но разделяющими глубокое желание идти дальше в нашем понимании тайны разума и жизни на этой планете.
Брат Пхап Бьё
— итальянский учитель Дхармы, традиции Тит Нат Хана, проживающий в Верхнем Хуторе в монастыре Сливовая Деревня (Франция).
