Когда все признаки указывают на поляризацию, обычно теряются тихие голоса — те, которые способствуют подлинному взаимопониманию. Это относится и к Индии, стране, которая за последние шесть лет пережила сильный поворот вправо. Продолжающаяся политика индуистского национализма премьер-министра Нарендры Моди привела к отчуждению и стигматизации 195 миллионов мусульман страны.
Моди продолжил свой курс в августе, когда под строгими мерами безопасности появился на церемонии закладки храма Рамы на руинах мусульманского места поклонения в Айодхье — проект, за который давно боролись активисты Хиндутвы. После разрушения мечети Бабри в 1993 году борьба за святое место в Айодхье стала символом затянувшихся межконфессиональных конфликтов в Индии. С момента обретения страной независимости они неоднократно вспыхивали и иногда приводили к насильственным эксцессам, несмотря на то, что индусы и мусульмане мирно сосуществуют в большинстве регионов.
Тем не менее, Индия имеет долгую историю плюрализма и межрелигиозного диалога, которую интеллектуалы продолжают развивать и сегодня. Муса Раза, полиглот, исламский ученый и индийский государственный служащий в отставке, — один из них. Выйдя на пенсию, Раза написал книгу «В поисках единства. Бхагавад-гита и Коран глазами суфиев» — исследование, цель которого — выявить сходство между двумя важнейшими священными писаниями субконтинента.
«Величайший урок, который преподали мне и Гита, и Коран, — это увидеть единство, лежащее в основе множественности Божьего творения. (…) Тот, кто верит, что Бог един, а люди, в силу ограничений, налагаемых географией, климатом, языком и временем, называют Его разными именами, никогда не будет дискриминировать людей по религиозным, кастовым, вероисповедальным и этническим признакам», — пишет Раза.
Раза десятилетиями работал в самом сердце политической системы, в том числе в качестве главного секретаря премьер-министра Гуджарата, штата, где Моди впервые пришел к власти. Гуджарат до сих пор ассоциируется у мусульман с кровавыми антимусульманскими погромами 2002 года.
Книга Разы основана на серии лекций, прочитанных им в одном из североиндийских университетов после вспышек насилия в том же году.
За пределами унаследованной веры
Автор происходит из традиционной мусульманской семьи, описывая своих родителей как «простых людей, которые вставали рано утром, совершали омовение, становились на молитвенный коврик и занимались своими повседневными делами». Но Раза не был удовлетворен унаследованной верой.
В молодости он некоторое время жил как атеист, задавая себе вопросы о смысле жизни. Чтобы найти ответы, он читал Священные Писания различных мировых религий и погрузился в суфийскую классику. В этом процессе он увлекся «Бхагавад-гитой».
Это самое читаемое священное писание индуистской традиции включено в знаменитый эпос «Махабхарата». Гита представляет собой диалог между Кришной и его учеником Арджуной, который отправляется на войну с войском Пандавов против своих собственных родственников, Кауравов.
Действие Гиты происходит на поле битвы Курукшетра, расположенном сегодня недалеко от Дели, и является символом внутренней борьбы человека с собственным эго — основной темой для мистиков, которая также лежит в центре суфийских учений.
Поэтому неудивительно, что в девяти главах своего исследования Раза проводит многочисленные параллели между Гитой и его собственной традицией, мистическим исламом.
В предисловии Раза пишет: «К большому сожалению, хотя индусы и мусульмане в Индии живут вместе уже более тысячи лет, знания о религиозных книгах друг друга зачастую отсутствуют, а если и имеются, то, как правило, поверхностные».
На самом деле, обе религиозные общины часто питают предрассудки и не понимают другую сторону. Ортодоксальные мусульмане относятся к индуистской религиозной практике скептически — в конце концов, красочный индуизм с его бесчисленными божествами в корне противоречит исламскому запрету на изображения.
Как следствие, некоторые индийские мусульмане считают индусов многобожниками, которые, так сказать, все еще живут в своего рода «джахилии», состоянии невежества — подобно арабским племенам до открытия ислама. Ортодоксальные индусы, с другой стороны, любят изображать Коран как книгу, прославляющую насилие и, по их мнению, не имеющую ничего общего с индийской культурой; она принесла только несчастья и завоевания на субконтинент. Они видят спасение «Бхарат Мата», Матери Индии, в искоренении «чужеродного» исламского влияния.
Бхагавад Гита — посвящение в «таухид»?
Однако, как отмечает Раза, есть немало исторических примеров того, как мусульманские ученые духовно исследовали «Гиту»: персидский эрудит аль-Бируни был среди ряда исламских богословов, написавших комментарии к «Бхагавад-гите». Абдуррахман Чишти, суфий XVI века, в своих трудах подчеркивает, что в «Бхагавад-гите» Кришна фактически посвящает Арджуну в тайны таухида, исламского принципа Единобожия.
Раза умело переплетает автобиографические элементы с учениями двух священных писаний, а также с цитатами из европейских философов и современных мыслителей. В историях он рассказывает о наставниках из своей жизни, которые воплощали духовные учения Корана и Гиты и применяли их на практике — региональных политиках с сильным характером или учителях, которые работали на благо своих учеников.
Они жили, как объясняет Раза, осознавая, что Бог обитает в наших сердцах (Гита, 18:61) и находится ближе к нам, чем наша собственная яремная вена (Коран, 50:16). Называем ли мы это «нишкама карма» (действие без желания), как в Гите, или «амаль салих» (доброе дело), как в Коране, — он утверждает, что смысл один: бескорыстное действие в служении другим людям.
Этика Разы, которая выходит за рамки религий, представляется важным указателем, особенно во времена раскола: «Величайший урок, который преподали мне и Гита, и Коран, — это умение видеть единство, лежащее в основе множественности Божьего творения. (…) Тот, кто верит, что Бог един, а люди, в силу ограничений, налагаемых географией, климатом, языком и временем, называют Его разными именами, никогда не будет дискриминировать людей по религиозным, кастовым, вероисповедальным и этническим признакам».
Мариан Бремер
