Советский Союз, где властями десятилетиями насаждался воинственный атеизм, и проповедовалась идеология вражды с «миром капитала», тем не менее стремился к глобальному доминированию. В этой связи советские специалисты порой оказывались по воле партии заброшенными в самые удаленные уголки планеты. Как правило для этого использовались благие мотивы, например оказание гуманитарной помощи странам третьего мира. Экзотика поражала воображение прибывших из-за железного занавеса. Но еще большим шоком для молодых ребят — комсомольцев и коммунистов становился поразительный контраст во взглядах, разница в идеологических штампах, которые им навязывали на родине «победившего социализма» и той многообразной реальностью, с которой приходилось сталкиваться в других частях света. Для многих было удивительно видеть, как например в сердце южноамериканского континета люди вместо того, чтобы штудировать Ленина или бороться с таким «пережитком прошлого» как церковь, считают своей настольной книгой Библию, а высшим авторитетом на земле признают не компартию, а своего сельского католического священника. Авторитет которого даже выше, чем президента страны или военных, пришедших к власти в результате военного переворота. Мало того, этим молодым людям родом из «самой передовой страны мира» порой приходилось налаживать диалог с этим самым «реакционным духовенством». Преодолевать мировоззренческие шоры ради спасения человеческих жизней. Так рождалась дружба, которую многие пронесли через десятилетия.
31 мая 1970 года в Департаменте Анкаш, Перу, произошло разрушительное землетрясение магнитудой 7,9 баллов, унесшее жизни более 70 тыс. человек и лишившее крова порядка 800 тыс. жителей центральных регионов страны. В результате вызванного землетрясением селевого потока было полностью уничтожено поселение Юнгай (Департамент Анкаш). Одна из вершин горы Уаскаран — около 80 млн тонн льда и камня — сорвалась с высоты шесть тысяч метров, выплеснув горное озеро. Лавина шириной километр хлынула в город, замуровав его восьмиметтровым слом грязи, который, засыхая, зацементировал весь город в гигантскую могильную плиту. В СССР, установившем дипломатические отношения с Перу 1 февраля 1969 года, было принято решение об оказании гуманитарной помощи перуанскому населению. В страну направилась группа военных, инженеров, медицинских работников, а также молодежный отряд из 55 волонтеров, которые в течение трех месяцев оказывали медицинскую помощь пострадавшим от землетрясения перуанцам, в т.ч. на фоне обострившейся эпидемиологической обстановки, а также содействие в поисково-спасательных работах в труднодоступных горных участках, захоронении погибших и восстановлении разрушенных поселений. В числе спасателей, прибывших из Советской России был нынче академик Российской экономической академии, ведущий научный сотрудник КЕПС РАН Илья Комаров, а в то время молодой научный работник, преподаватель МИСИ Илья Комаров. Его назначили комиссаром молодежного отряда отправившегося в Перу для оказания помощи.
— Илья Константинович, каковы были первые впечатления по прибытии в Лиму?
— 12 июля 1970 года транспортным самолетом АН-12 я вылетел в Лиму. Полет из Москвы занял 48 часов, с пятью посадками для заправки. Лима встретила нас дождем. Мгновенно мы оказались в кольце репортеров, замелькали фотовспышки, последовали тысячи вопросов. На мне была форма принятая в студенческих строительных отрядах. Она вызвала не только любопытство, но и беспокойство у многих присутствующих. Только на следующий день выяснилось, что любопытство было не случайным. Кто-то из местных журналистов написал, что наша форма похожа на военную форму, и что русские прибыли, чтобы устроить партизанскую войну. Вскоре недоразумение было улажено. В Перу военно-транспортным самолетом «Антей» были переброшены три вертолета Ми-8 (затем переданы в дар), около 60 тонн оборудования, автомобили скорой помощи, медицинская техника и препараты, палатки, теплая одежда и многое другое. Советские специалисты провели тренинги для перуанских летчиков и спасателей, обучили оказанию медицинской помощи сотни добровольцев среди местного населения. В городе Уарас, столице Департамента Анкаш, был развернут военно-полевой госпиталь, позднее также переданный в дар перуанскому правительству и давший начало многопрофильной городской больнице, действующей по сей день. Удалось осуществить свыше 32 тыс. приемов больных, приблизительно 1000 госпитализаций, вакцинацию 90 тыс. человек, захоронение почти 3 тыс. трупов. В стертом с лица земли в результате оползня поселении Юнгай были построены сборные жилые дома из привезенных из СССР конструкций, укомплектованные всей необходимой бытовой техникой советского производства.
— СССР в те годы обладал не лучшей репутацией среди верующих всего мира, в связи с десятилетиями гонений на церковь и насаждением атеизма на государственном уровне. При этом перуанцы — очень религиозный народ, 80% населения исповедуют католицизм. Не мешало ли это налаживанию взаимопонимания с местными жителями?
— Все для нас там было удивительно. Причем не только в плане природы, но и уклада жизни. Прежде всего удивила буквально безграничная власть церкви. Группа советских врачей и строителей в количестве 10 человек, включая меня перебралась через Белые Кордильеры для оказания помощи индейскому населению на восточных склонах Кордильер. Центральный город обширного района — Уари. Здесь расположена резиденция главы закордильерской церкви монсиньора Туйо. Монсиньор — итальянец. Проживает здесь 18 лет. Большинство священников в различных районах его владений также итальянцы. Приезд советских врачей вызвал некоторую тревогу у епископа и его окружения. Еще бы — десант «красных дьяволов» в самом центре католического консерватизма. Однако постепенно тревога улеглась. Когда в отдаленных районах его владений появились очаги заболеваний, монсиньор обратился к советским врачам с просьбой выехать в эти районы. Провожая врачей епископ сказал: «Когда вы выбудете в этих трудных местах, гражданские власти сделают все, чтобы создать вам условия для работы. Если они что-то не сумеют, обращайтесь к военным — их власть и возможности больше. Если вам не сумеют помочь военные, обращайтесь к церкви. Моя власть сильнее военной и государственной». Это были не просто слова. Церковь там обладает необыкновенной властью. В этих районах оторванных от цивилизации, все идет через церковь. Кино показывает церковь, медицинская помощь, по возможности — церковь, Образование — церковь, помощь в голодные годы — тоже церковь.
В провинции Антонио де Раймонди на Мариньоне — основном истоке Амазонки — работала группа советских врачей. Опекала эту группу сеньора Перпетуа Перес — миссионерка. Эта пожилая женщина сопровождала врачей в самых трудных поездках, делила с ними все невзгоды, работала от зари до зари. Дочь богатых родителей, она решила посвятить себя служению народу — миссионерству. Отец, чтобы выбить эту блажь из ее головы решил выдать е замуж за богатого чиновника из Трухильо. Перпетуа в ночь перед свадьбой бежала из дома. Закончила курсы медицинских сестер. Волевая и бесстрашная, она добралась до Икитоса — центра перуанских джунглей и ушла к индейцам, где занялась врачеванием и проповедью католичества. Прожив в джунглях 12 лет,тпосле смерти отца получив наследство, приехала в Лиму и вышла замуж за военного летчика. Вскоре ее муж погиб в авиационной катастрофе, которые нередки в горах. Перпетуа снова тала миссионеркой. На этот раз церковь направила ее в Лламеллин, последний крупный поселок, находящийся перед безграничными джунглями в истоках Амазонки. Единственный человек в этих краях, который имеет какое-то представление о медицине, она становится правой рукой падре Карлоса, местного священника, и полновластной хозяйкой всего церковного прихода, который охватывает более 40 поселков по обеим берегам Мариньона. Энергичная, она на вой страх и риск выбирает из индейских общин наиболее смышленых молодых людей, обучает их правилам оказания доврачебной медицинской помощи, своей властью присваивает им звание санинструктора и вместе с ними организует медицинскую помощь населению. Узнав о приезде русских врачей, она дошла до монсиньора епископа Туйо — и упросила его прислать небольшую группу в ее вотчину.
Когда советские врачи приехали в Лламеллин, мадре старалась сделать все, чтобы максимально использовать их умение. Она не терпела возражений, даже вожди крупных общин боялись ей прекословить. Мы в СССР воспитывались на убеждении, что все попы — лишь пережиток прошлого, сборище бездельников, реакционная сила мешающая людям жить свободно и навязывающая им всякие бредни. Но то, что довелось увидеть в Перу полностью перечеркнуло в моей душе эти идеологические стереотипы. Взять хотя бы падре Карлоса, с которым мне довелось познакомиться. Единственный священник лламеллиновской церкви — верхом на лошади по несколько дней добирается по горным тропам он до своих прихожан. Не более двух раз в год успевает падре побывать в каждой индейской общине. Приезд падре Карлоса целое событие в жизни деревни. К этому дню приурочиваются все важнейшие дела: венчание, крестины, исповеди, судебные тяжбы. Падре Карлос пользуется фактически неограниченной властью так же, ка и глава закордильерской церкви монсиньор Туйо. Падре Карлос добирается до своих прихожан не только верхом на лошади. Там, где позволяют дороги, он с завидной скоростью водит свою служебную машину — верткий джип. Падре не только шофер, но и киномеханик. По вечерам он в церкви показывает фильмы. Кроме того, он моторист. Когда темнеет, падре включает церковный бензиновый движок, чтобы осветить кресты на церкви и дать энергию в дома прихожан.
— Чего было больше в этой спасательной акции — идеологии или искреннего желания помочь?
— Разумеется, когда в СССР принималось решение об оказании помощи Перу, за ним стояли и известные прагматические расчеты, связанные с укреплением наших позиций как в самом Перу, так и в целом в Латинской Америке. Но все же, убежден главным мотивом было искреннее желание помочь народу далекой страны, пострадавшему от жестокого землетрясения. Хотя взаимопонимание достигалось достигалось не всегда быстро. Знакомый учитель колледжа в минуты откровенности признался: «Мы ведь совсем о вас ничего не знали. Слышали, что все ко коммунисты, угрюмый, бородатый народ. Что у вас голод и приехали вы не лечить, а заниматься пропагандой — обращать в свою веру». Когда через три месяца мы возвращались на родину, сотни писем с просьбой оставить русских врачей поступило в перуанское правительство. И это понятно. Тысячи людей, которые никогда не могли попасть на прием к врачу даже за деньги, вдруг получили эту возможность. Проводы наших групп во всех местах, где они работали были очень трогательны. Каждый житель стремился пожать нам руки и высказать свою любовь к далекой, незнакомой «Руссии». В Перу установлен обелиск в память о 22 советских специалистах, погибших в авиакатастрофе на пути в эту страну.
— Но разве вы, как комиссар отряда не занимались распространением коммунистических взглядов среди знакомых перуанцев?
— В ходе наших бесед выяснялось зачастую, что большинство перуанцев, с которыми нам довелось беседовать, полностью дезинформированы о жизни в СССР и других социалистических странах. В этой связи особенно ценным подспорьем для наших бесед послужили книги, захваченные из Советского Союза медицинским молодежным отрядом. Особенным успехом пользовались книги о Ленине и советской молодежи. Среди перуанских детей особой популярностью пользовались привезенные нами пионерски значки. Но конечно не это было главное.
— Чем объяснить такое благожелательное отношение к русским как со стороны власти, так и со стороны церкви?
— Незадолго до этого, в 1968 году в Перу произошел военный переворот. К власти пришли левые офицеры во главе с Хуаном Веласко Альварадо, который пытался провести в стране широкие реформы, близкие Кубинской и позднее Сандинистской революции. Что касается католической церкви, то следует помнить, что в то время Ватикан стал отходить от своих непримиримых позиций по отношению к мировому коммунизму. Когда в 1959 году на Кубе революционные силы во главе с Фиделем Кастро после двухлетних кровавых боев свергли режим Батисты, то папа римский Иоанн XXIII отказался осудить кубинскую революцию, за что был даже прозван «красным папой». Его преемник Павел VI продолжил ту же линию. В церковных кругах заговорили о «теологии революции», и даже теологии «партизанской борьбы». В странах Латинской Америки стали появляться священники симпатизирующие борьбе трудящихся за свои права. Римский понтифик писал в конце шестидесятых годов: «Настанет день, когда массы Латинской Америки с нами или без нас, или против нас прозреют. И когда наступит этот день, горе христианству, если в массах создастся впечатление, что их тяжелое положение — это следствие того, что христианство было заодно с богатыми и имущими». Все эти новые веяния, конечно докатывались и до Перу. Хотя сельские священники, конечно были далеки от таких идеологических тонкостей, но почва для конструктивного сотрудничества начала формироваться. Отношение к русским как «красным дьяволам» уже не было преобладающим. Хотя консервативные католические круги поначалу отнеслись настороженно к «коммунистическому десанту» в Перу, но в процессе общего дела — спасения человеческих жизней эта отчужденность была преодолена.
Беседовал Сергей Путилов
