В эти дни на воскресной литургии в приходе Святого Николая Мирликийского в Амстердаме много новых лиц, и многие из них — украинские беженцы, которые нашли дорогу к нам. Некоторые из них, возможно, слышали, что наша церковь вышла из Московского патриархата еще в марте и перешла во Вселенский патриархат, поэтому мы можем показаться не такими угрожающими. Наиболее заметным является священник о. Олег, который бежал из Украины вместе с женой и дочерью и теперь живет в близлежащем центре для просителей убежища. Сейчас о. Олег служит в алтаре вместе с четырьмя другими нашими священниками.
Но есть много других, чьи имена и истории нам неизвестны. Некоторые живут в центрах для просителей убежища, некоторые — в домах прихожан. С одной такой семьей я познакомился недавно, когда навестил своих друзей по церкви Елену и Юли Назаровых, живущих в Делфте. Они приютили у себя семью из шести человек, что является монументальным актом гостеприимства, который просто поражает меня.
Очевидно, что это люди, которые страдают. Вскоре после начала войны приход создал комитет по сбору предметов первой необходимости, таких как одежда, игрушки и детские вещи. Но психологические и духовные страдания также остры, и один из самых острых вопросов, который постоянно возникает, следующий: Как я могу любить и прощать своего врага? Один из наших священников, о. Хильдо, решил организовать приходскую дискуссию для решения этой важной и сложной проблемы. Он попросил двух прихожан поделиться своими историями о том, как они пережили недавние войны, а также попросил меня прочитать несколько отрывков из книги Джима Фореста «Любить наших врагов: Размышления о самой трудной заповеди. Я с радостью согласилась.
Собрание состоялось две недели назад в кофейне церкви после литургии. Большинство присутствующих были новыми для меня людьми. Присутствовали переводчики, которые могли переводить с английского и голландского на русский и наоборот. Встреча началась с моего чтения. Представляя книгу, я рассказала, что Джим был моим мужем, который ушел из жизни за месяц до начала войны, но вся его жизнь была посвящена миротворчеству. Джим не терпел благочестивых банальностей, когда речь шла о любви к врагам, сказала я. В своей книге он написал: «Любовь к врагам — это не наша стандартная установка. Это трудное учение, как для меня, так и для всех остальных. Наша естественная склонность — ненавидеть тех, кто причинил нам зло или, похоже, готов это сделать». Затем он рассказал историю, которая произошла с ним во время одной из поездок в Россию вскоре после распада СССР:
«Когда я вспоминаю людей, которых мне посчастливилось знать и которые являют собой пример любви к врагам, я думаю о русских, с которыми я познакомился в 1980-х годах, когда я писал первую из двух книг о религиозной жизни в Советском Союзе. Встречаясь и интервьюируя сотни христиан, часто людей, у которых близкие родственники страдали и погибли в лагерях ГУЛАГа, я ни разу не встретил никого, кто бы проявлял ненависть или жаждал мести.
«Я никогда не забуду разговор, который состоялся однажды вечером со священником, отцом Михаилом, в городе Новгороде. Это был 1987 год. Михаил Горбачев, который уже второй год возглавлял советское государство, положил конец религиозным преследованиям. Я спросил отца Михаила: «Вы не удивлены?» «Нисколько», — ответил он. Все верующие молились об этом каждый день своей жизни. Мы знали, что Бог ответит на нашу молитву, только не знали, когда. Я только удивлен, что наша молитва была услышана, пока я еще жив». «И все же, — сказал я, — конечно, вы должны ненавидеть тех, кто причинил столько страданий и убил стольких людей». Христос не ненавидит их», — ответил отец Михаил. Почему я должен ненавидеть? Как они найдут путь к вере, если мы не будем их любить? А если я отказываюсь любить их, то я тоже неверующий».
Он писал о том, что Христос имел в виду, говоря о любви к врагам, и о силе страха. У него также есть несколько очень практичных советов о том, как вести молитвенный список врагов: «А Я говорю вам: любите врагов ваших и молитесь за гонящих вас» (Матфея 5:44). В одном предложении Иисус связывает любовь к врагам с молитвой за них. На самом деле, молитва — это важнейший первый шаг, без которого любовь к врагам вряд ли была бы возможна. … Молитва, которая не влияет на ваши собственные действия, мало что значит. Почему Бог должен обращать внимание на молитву, которая практически не влияет на ваше собственное поведение? Какие шаги вы предприняли, чтобы изменить отношения с людьми из вашего списка? Говорили ли вы с другими людьми, которые могли бы помочь или вмешаться конструктивным образом? Можете ли вы представить, что вы можете сделать, чтобы положить конец вражде, которую вы перечислили? Что вы можете сделать, чтобы вражда перешла в дружбу?».
В заключение он написал: «Мы можем думать о Боге как о ткаче, на самом деле — о ткаче. Все творение, от этой книги до самой отдаленной галактики, является частью этого бесконечного и непрерывного ткачества. Мы с вами являемся частью этой ткани, как и наши враги. Приближение к Богу означает открытие связей, включая то, как я и мой враг связаны друг с другом, как перекрещивающиеся нити в одном гобелене. Когда мы поворачиваемся к Богу-ткачу, мы поворачиваемся к Божественной любви, которая соединяет всех, будь то монахиня, ухаживающая за умирающим нищим, или психопат, только что изнасиловавший и убивший незнакомку. Это и есть та экономика благодати, которую описывает Христос, когда говорит о дожде и солнечном свете, которые даются всем, а не только добродетельным людям. Мы являемся частью взаимосвязанного человеческого единства, в котором существует и наш злейший враг. Это не значит, что Бог равнодушен к грехам, которые совершаем мы или наши враги, но, тем не менее, мы являемся объектами Божьей животворящей любви, и мы пользуемся Божественной надеждой, что мы еще можем стать такими, какими нас задумал Бог».
За этим вступительным чтением последовали личные истории, рассказанные двумя прихожанами: Гордана Рашич из Сербии и Яра Аль-Дакар из Сирии. Гордана является одной из основательниц нашего прихода и уже много лет живет в Нидерландах. Во время югославских войн она служила переводчиком для беженцев, бежавших в Нидерланды. По ее словам, истории, которые она слышала от этих людей, были ужасны. Но для нее лично самым тяжелым испытанием была реакция голландцев, когда она сказала им, что она сербка. По ее словам, до войны она просто говорила людям, что она югославка, и это, казалось, удовлетворяло их. Но во время войны, когда Югославия распадалась по национальному и этническому признаку, люди хотели знать, кто она по национальности. Когда она сказала, что она сербка, на их лицах появилось выражение презрения. Внезапно она стала врагом, и это было очень болезненно для нее. Яра говорила о трагедии, когда она видит, как Сирию, ее некогда прекрасную родину, раздирает война, как у нее отнимают дом. Когда она говорила, я видел слезы на глазах нескольких человек в зале.
Затем началось обсуждение. Одна женщина рассказала, что когда она впервые приехала в Нидерланды, она и ее семья ходили в русскую православную церковь в другом городе. Но когда она услышала, что на русском языке говорят с московским акцентом, ей пришлось покинуть здание. Это было слишком тяжело для нее. Наконец о. Олег, украинский священник, долго говорил, давая хорошие пастырские советы. Он, как и Джим, посоветовал вести список людей, которых мы считаем врагами, и действительно молиться за них.
Очевидно, что итогом собрания стало то, что наш приход является безопасным местом для украинских беженцев. Была организована встреча, на которую их пригласили, люди, которых попросили выступить, были сочувствующими, готовыми поделиться своими историями, а духовенство прихода было гостеприимным. Невозможно сказать, насколько полезными были произнесенные слова, но я уверена, что ощущение тепла и гостеприимства было бесценным.
Нэнси Форест-Флайер
